Октавиус - Страница 46

В воздухе стоял оглушительный гвалт человеческих голосов, ругани, криков, треска, скрипа колес, ударов. Над большей частью гавани навис густой туман, скрывая выход в открытое море. Судя по всему, вода прибыла и проход или выход судов из доков был временно перекрыт. Это зрелище ужасно взволновало меня, опрометью я выскочил из повозки – и с чувством неимоверного облегчения увидел ожидавшую меня в условленном месте шлюпку с «Октавиуса». Мой отец был на берегу возле нее и, хмуро осматриваясь по сторонам, с волнением курил трубку. Увидев меня, он улыбнулся, и я понял, что ничего серьезного не произошло.

– Что случилось? – спросил я у отца в страшной тревоге. – Ночью была сильная буря. На улицах поваленные деревья, сорвало несколько крыш с домов… У вас все в порядке?

– Слава богу, пронесло. Ночью произошло два кораблекрушения, – ответил тот. – Невольничье судно сорвало с якорей и выбросило на волнорез – погибла половина тех, кто был на борту. Шторм наделал много хлопот: у трех судов сломало мачты, две шнявы вынесло на мель, корвет «Куин Мэри» серьезно пострадал, у входа в гавань перевернулся и затонул люггер со всей командой.

– Мы еще легко отделались, сэр, другим пришлось хуже. Гавань была битком набита судами – все искали укрытия от бури… – вставил рулевой шлюпки. – Очень тяжелая ночь была, сэр, у нас чуть не выворотило кабестан, сорвало одну из шлюпок вместе с кильблоками и повредило гафель…

Я прыгнул в шлюпку, и мы медленно двинулись в туман. Матросы гребли аккуратно, впередсмотрящий на полкорпуса выдвинулся за нос, пристально вглядываясь по курсу, рулевой внимательно следил за его жестами. Мимо нас то и дело проплывали брусья с торчащими во все стороны исковерканными металлическими скобами, полузатопленные бочонки, разбитые деревянные щиты с заклепками, пустые бутылки. Совсем рядом со шлюпкой проплыл труп чернокожего невольника, спиной вверх и с погруженными вниз ногами, – его шею до сих пор стягивал металлический ошейник. Я отвернулся в сторону – и увидел остекленевшие глаза еще одного: тот покачивался на воде, окостеневшими пальцами вцепившись в бочонок и всматриваясь в меня как живой. На его голове и плечах уже сидело несколько чаек.

Честно говоря, мне даже стало стыдно за то, что я в такую ночь покинул свое судно, которое, без сомнения, спаслось только благодаря умению капитана. Скоро я уже поднялся на борт и, воочию убедившись, что «Октавиус» получил лишь ряд незначительных повреждений, над устранением которых уже заканчивали работать, вздохнул с облегчением.

– Капитан, – сказал я Ситтону, – благодарю вас за службу. Сегодня вечером я обговорю с вами повышение вашего жалования. Нынешней ночью вы еще раз доказали свое умение. Мы сможем выйти завтра в полдень?

– Так точно, сэр, – отозвался Ситтон. – Неисправности уже почти все устранены. Однако люди валятся с ног, сэр. Очень, очень тяжелая ночь была, сэр.

– Команде нужно отдохнуть, так что оставьте вахтенных – и всем на берег, – сказал я. – Завтра в полдень отход. За спасение судна – каждому гинею!

– Ура сэру Ричарду О’Ниллу! – крикнул боцман Джеральд Обсон, срывая зюйдвестку с головы и размахивая ею в воздухе.

– Ура! Ура! Ура! – прогремело на «Октавиусе» от носа до кормы.

Выйдя на ют, я осмотрелся вокруг – густая пелена тумана под лучами поднявшегося солнца потихоньку начала спадать, и уже стали видны мачты и реи стоящих неподалеку судов. Очертания каперского судна просматривались неподалеку, но уже не с правой стороны, как раньше, а слева. Справа же я заметил знакомый силуэт другого трехмачтового судна.

– Джон, – подозвал я к себе Ситтона. – Скажите, чей это корабль стоит на рейде? Вон тот.

Я протянул ему подзорную трубу, указывая на подозрительный корабль справа.

– Это бриг «Ранер», – ответил Ситтон. – Его хозяин – Ник Уильямс.

Я усмехнулся – вот встреча так встреча, ее нельзя было оставлять просто так.

– Что-то надолго он застрял в Ливерпуле, – сказал я, продолжая разглядывать судно своего недавнего врага.

– Насколько я знаю, у его судна во время последнего похода треснул кильсон, – ответил Ситтон, – поэтому он долгое время был на ремонте. Видимо, недавно только спустился на воду.

– Готовьте шлюпку, – сказал я. – Нанесу визит старому знакомому.

– Я бы советовал вам воздержаться от этого, сэр, – осторожно сказал Ситтон. – Поверьте мне – это очень опасный человек. Он контрабандист…

– Я знаю, – ответил я. – Готовьте шлюпку.

Легенда Шень Мун

– Джон, – сказал я Ситтону, – если я не вернусь через час, вы знаете, что делать.

– Да, сэр, – отозвался Ситтон и крикнул: – Подать штормтрап!

Спотыкаясь о выбленки, я неуклюже, отвыкнув уже от таких путешествий, слез вниз в ожидавшую меня шлюпку и чуть не упал, оступившись. Матросы успели подхватить меня и помогли сесть на банку. Честно говоря, щеки мои загорелись от стыда за такую неловкость.

– Навались, – скомандовал рулевой, и шлюпка медленно пошла к торчавшим из тумана мачтам «Ранера». Через десять минут борт корабля Уильямса уже нависал над нашими головами – по всей видимости, его тоже хорошенько потрепало штормом.

– Кто едет? – прокричал сверху хриплый голос с сильным восточным акцентом.

– Сэр Ричард О’Нилл желает видеть капитана Уильямса, – крикнул в ответ я. Гребцы по команде сушили весла, и шлюпка легко покачивалась на легкой утреней зыби. Стояла мертвая тишина, прерываемая только чавканьем волн о борт.

– А, это и вправду ты, Ричард. – Наверху появилась знакомая плоская рожа Уильямса, на лохматой голове которого возвышалась его повседневная шляпа. – Ну, чем обязан на этот раз?